Большой иркутский пожар
22-24 июня 1879 года
Об этом очень важном трагическом событии в истории города необходимо рассказать особо. Событие это изменило архитектуру города, Иркутск получил новый облик, уже в середине – конце 80-х годов XIX столетия центральная часть Иркутска оделась в камень.
Погибла большая часть губернской столицы. Особенно пострадали в огне центральные кварталы, где были сосредоточены хранилища исторических документов, музеи, городской театр, храмовые сооружения. Сгорели богатейшие Кладези негативов и Снимков старых мастеров, безвозвратно утеряны коллекции музея ВСОИРГО, библиотеки Географического общества, собрания многих фотозаведений. Только мизерная часть допожарного Иркутска дошла до наших дней.
Огонь не тронул собор Богоявления и Спасскую церковь. Уцелела Троицкая церковь новая, старая же, в одной с ней ограде, сгорела. В огне сгорел гостиный двор, куда, кроме хранившихся там товаров, было свезено имущество жителей , Губернское правление, казначейство, Государственный, Медведниковский и Сибирский банки.
Как уже говорилось, Иркутск за все время своего существования более всего страдал от пожаров и землетрясений. Самый сильный иркутский пожар 1879 года унес лучшую часть его деревянной архитектуры. Жизнь Иркутска можно разделить на до и после страшного пожара. Пожалуй, самое яркое описание этой трагедии дал Д.Д.Ларионов (Губернский город Иркутск. Иркутск, 1880). «Весь июнь месяц стояла жара, а в роковой день 22 числа 1879 была палящая жара, воздух был удушливый, горячий, погода тихая. Как и за день до того, и за неделю. Несмотря на то, что весна только — только миновала, губерния изнывала от зноя, из — за чего крестьяне жаловались на засуху. Распаренные люди лениво ходили по улицам. А в пять с небольшим часов вечера над центром города поднялся черный столб дыма – загорелась стайка на Баснинской (Свердлова. – Ред.). А через мгновение огонь перекинулся на соседние постройки, а затем и вовсе перешел улицу».
Очевидец этого события К.Антонов вспоминает: «Возгорание можно было вовремя остановить, если бы пожарные находились неподалеку. Но две пожарные части тушили усадьбу в Глазковском предместье. К тому же во время пожара была полная анархия, никто никого не слушал, да и распоряжаться было некому. Генерал — губернатор был в отсутствии, губернатор – тоже, полицмейстер был в отпуске за пределами города. Если помощь была, то со стороны Ф.К.Трапезникова. Ощущалась нехватка воды».
Через час пожар уже полыхал вовсю. В городе бушевал порывистый ветер, разнося угли далеко вокруг. Дома центральных кварталов стояли впритык друг к другу, и они горели. И снова К.Антонов: «Люди в поисках спасения перебирались поближе к Ангаре, а то и вовсе на другой берег, выезжали со своим скарбом на острова, в Глазковское предместье, в Жилкино, на луг между городом и монастырем, к Ушаковке по обеим ее сторонам, на кладбище, даже в тюремный двор. Грустно шутили: «Живые пришли к мертвым, а свободные — к заключенным». Сильный ветер нес огонь лавиной , который все уничтожал на своем пути. В таможне сгорело до шести тысяч ящиков с чаем , сгорели склады леса на устье Ушаковки». Наутро ветер стих, а пожарище догорело. Д.Д.Ларионов описывал потери первого дня так: «До пяти часов утра гореть было нечему, все деревянное было истреблено, а от каменных зданий остались одни остовы … До трех тысяч жителей осталось без крова».
23 июня иркутяне осматривали место пепелища. Начальствующий городской состав собрался, чтобы принять какие то решения, люди возвращались в свои дома, кому было куда возвращаться.
В воскресенье, 24 июня, в Иркутске — базарный день. В этот раз особенно многолюдный, даже несмотря на нестерпимый зной. Посмотреть на пепелище приехал люд со всех окрестностей. Рыночные площади были переполнены: погорельцам нужно восстанавливать имущество — и движимое, и недвижимое. В полдень разнесся крик: «Пожар, пожар!» Новый пожар начался на постоялом дворе, на улице Котельниковской (Фурье). Над постоялым двором поднялся громадный столб черного дыма. И поднялась буря. Огонь стал молниеносно распространяться по Котельниковской, перешел на Блиновскую (Чехова) и Большую (К.Маркса) и перенесся на Пестеревскую (Урицкого). Ничто не могло быть спасено, жителям оставалось только спасаться самим; дорогие магазины на Большой улице бросали на произвол судьбы. К трем часам дня вся центральная часть города представляла собой ревущий огненный ад. Люди бежали, кричали, давили друг друга; товары из магазинов просто выбрасывали на улицу, загораживая тротуары и мешая толпам народа. Нечеловеческими усилиями во многих местах города распространение огня удалось предотвратить. Но даже к следующему утру пожар по берегу Ангары все продолжался.
Ларионов винит в сгоревшей набережной самих иркутян: «Все уехали и только являлись в город узнать, что делается! Это черта отсутствия самопомощи у иркутян, так же как и вполне эгоистический склад характера жителей, «лишь бы мне было хорошо». В то время, когда одни, забывая свои личные интересы и пренебрегая опасностями, шли спасать других, даже неизвестных им прежде людей или общественное и казенное достояние, другие же первым долгом сочли спасти свое добро, не заботясь ни о ближних, ни о долге, и постыдно бежали…» « Весь день 25-го числа город казался вымершим, а окрестности его стонали. Ужас, ужас, что за плачевная была картина! Город представлял страшную картину разрушения!» Определить точно все понесенные убытки от пожара невозможно. Сколько человек тогда погибло, неизвестно. А через 10 лет о большом пожаре почти ничто уже не напоминало – Иркутск отстроился заново.
Источник: ИРКУТСК — СЕРЕДИНА ЗЕМЛИ. Иркутск: Издательство «Время странствий», 2013. — 220 с.: ил.
Руководитель проекта Середкина О.А.
Координатор проекта Урбанович И.А.
Редактор-составитель Ерошенко Л.Г.